Информационная эпоха заканчивается, начинается эпоха искусственной жизни

Информационная эпоха заканчивается, начинается эпоха искусственной жизни, считает культуролог, кандидат философских наук, доцент Института искусств и культуры и Философского факультета Томского государственного университета (ТГУ) Дмитрий Галкин. О том, какие возможности подарит человечеству искусственный интеллект, на что способен человеческий мозг и как искусство может помочь проекту по созданию искусственного тела, ученый рассказал в интервью «России 2045».

2045: В России существует общественное движение «Россия 2045», целью которого является создание искусственного тела для улучшения и продления жизни человека. Хотели бы Вы принять участие в данном проекте? И как Вы относитесь к прогнозам движения, согласно которым искусственное тело можно будет получить уже в течение ближайших двадцати лет?

Дмитрий Галкин: Я вообще считаю, что информационная эпоха заканчивается. Начинается эпоха искусственной жизни. И за активную работу в этой области надо браться уже сегодня. Мы знаем о работе зарубежных научных центров над проблемами искусственного интеллекта, над моделированием искусственной жизни и биотехнологиями. Проект «Россия 2045» - пример подобного начинания у нас в стране. Проект обязательно даст перспективные результаты. Мне самому чрезвычайно интересно принять участие в этой работе. Сегодня главное – собрать сильную междисциплинарную команду ученых, привлечь крупнейших специалистов. И такие люди есть, как в России, так и за рубежом. Я считаю, что подобные проекты должны быть все-таки международными, ведь наука в принципе не может быть местечковой. У нас в России есть прекрасный шанс и бесспорный потенциал для интеграции в процессы передовых научно-технологических разработок.

Что касается прогнозов проекта, то я считаю, что его идеи реализуются, но, скорее всего, частично. Я верю в то, что я называю технологический креационизм – возможность искусственного создания живого. Вопрос – зачем? Для каких целей? Чтобы стать бессмертными? На мой взгляд, инициаторы проекта «Россия 2045» используют эти идеи как метод прогнозирования. Они сознательно немного завышают планку. Поэтому говорить о том, что прогноз оправдается целиком все-таки нельзя. В течение следующих тридцати лет медицина сможет достигнуть того уровня, когда больные органы будут заменять искусственно выращенными, например.

2045: На данный момент одной из первостепенных задач «России 2045» является создание к 2020 году «Аватара» - искусственного тела человека, дистанционно управляемого мыслью. Что Вы думаете по этому поводу? На Ваш взгляд, как «Аватар» мог бы помочь человеку и облегчить его существование?

Д.Г. Я рассматриваю такие проекты прежде всего с точки зрения создания платформ для исследований и разработок. Мы в этом году начали работать с интересной моделью гуманоидного робота. NAO создан именно как платформа для эспериментов. Мы не можем сегодня точно сказать, что из этого получится в результате. Аналогичным образом создание искусственного тела сначала должно быть платформой для изучения и моделирования, а также для этико-социальной рефлексии, без которой все прочие вопросы и планы бессмысленны.

2045: Как Вы оцениваете возможность переноса сознания человека в искусственное тело?

Д.Г. Думаю, что на уровне моделирования отдельных когнитивных структур и архитектур какие-то результаты в этом направлении буду получены уже в обозримом будущем. Задача частично видимо решаема. Оцифровать сознание полностью для переноса в другое тело удастся едва ли. Я скептик в этом отношении. В своей недавней статье я попытался показать, что «сильные» критерии искусственной жизни не выполнимы, так же как «сильные» критерии искусственного интеллекта.

2045: А каковы прогнозы по поводу искусственного интеллекта?

Д.Г.: Что касается искусственного интеллекта, то с философской точки зрения его можно разделить на «сильный» и «слабый». Для сильного искусственного интеллекта должен выполняться критерий Тьюринга. То есть интеллект функционирует технически, но при этом абсолютно идентичен человеческому. На сегодняшний день это невыполнимая задача, но ее решение привело к появлению слабого искусственного интеллекта: например, к устройствам по распознаванию речи, роботизированным промышленным агрегатам и т д. Но это все методологические вопросы анализа развития технологий. В области искусственного интеллекта, конечно, будут появляться какие-то новые элементы и решения, но совсем не так быстро, как представляется многим. Повторюсь, его метод – поднять планку очень высоко и заявить о скорой возможности выращивания всех тканей и органов, включая мозг – сам метод хорош. Да и PR прекрасный.

Сейчас искусственный интеллект уже превосходит человеческий, но в  частичных функциях. Вспомним победу компьютера-шахматиста над Каспаровым. Или, например, роботизированные системы в промышленности, которые работают гораздо эффективнее человека. Или экспертные системы, которые принимают решения в процессе управления атомными объектами, к примеру, - это ведь то же самый искусственный интеллект. Он функционирует в очень сложных технических системах, максимально ограждая от ошибок человеческого интеллекта. Он работает быстрее и использует гораздо больше параметров. Управление космическими объектами тоже осуществляется искусственным интеллектом. Нужно признать, что тот объем сложности, который сложился в современном постиндустриальном обществе, человеческий интеллект не в состоянии обработать. Поэтому в частичных моментах он заменяется искусственным интеллектом, который оказывается эффективнее, чем человеческий. Создание разума подобного человеческому – это такой трюк, концептуальный прием. Его и нет смысла реализовывать, по большому счету. Я думаю, что искусственный интеллект, который будет развиваться постепенно и маленькими шажками, будет другим, он не будет похож на человеческий. Он будет интереснее и неожиданно мощнее.

Например, представьте себе искусственный интеллект, как коллективный разум, функционирующий в сетях. Грубо говоря, мощь интеллектуальных агентов, которые стоят на миллионах компьютеров, могут принимать решения на уровне объемов информации, которые человеку вообще нереально обработать. И такой искусственный интеллект совсем не похож на человеческий, он другой. Конечно, было бы интересно посмотреть на возможности искусственного реплицирования каких-то целостных человеческих функций, например, активности мозга. Но мне кажется, чисто технологически это не очень перспективно, это, скорее, просто интересно.

2045: А не боитесь, что искусственный интеллект сможет навредить человечеству в какой-то момент?

Д.Г. Судя по тому, что сейчас делает искусственный интеллект, нам бы всем молиться на него. Шутка. Но на самом деле он охраняет нас от нас самих. А боятся его от невежества. То, что нам показывают в голливудских фильмах, когда искусственный интеллект уничтожает целую цивилизацию, – это фантастика, не более того.

2045: Возвращаясь к медицинской стороне вопроса, как Вы думаете, создание искусственных органов может добавить человеку сверхспособностей?

Д.Г.: Да, однозначно. И использование нейроинтерфейсов, которые управляются мыслью и находят уже применение в практике, тоже приведет к появлению сверхспособностей.

Сейчас активно разрабатываются системы протезирования на основе искусственных органов. Например, у человека утрачено зрение. Но видит же не глаз, а задняя кора мозга. Можно наноматрицу имплантировать в заднюю кору головного мозга и активировать через нее зрительную функцию. Другой вопрос, как эта матрица приживется, но это решаемый вопрос. А дальше через видеокамеру с помощью искусственного интеллекта можно видеть задней корой, без глаз. А теперь представьте, что этот видеосигнал можно брать с любого места: из YouTube, телевизора и т д. То есть напрямую в мозг можно транслировать любую картинку. Получается, вы воспринимаете реально и то, что вокруг вас, а кроме того можете видеть в голове своей все киберпространство, всю информационную сферу.

2045: Ну а человеческий мозг сможет справиться с таким количесвом задач? Он не «сойдет с ума»?

Д.Г.: Это вопрос. Но как показывают исследования, мы используем возможности нашего мозга в лучшем случае процентов на двадцать. Поэтому я думаю, что ресурсов мозга хватит. Плюс ко всему, мы сможем проследить за эволюцией человеческого мозга. То есть, используя такие технические системы, мы дадим импульс к дальнейшему развитию головного мозга и сможем посмотреть, каким он станет.

2045: Как Вы думаете, какие усилия от человека и человечества в целом, помимо финансовых, потребуются для реализации проекта по созданию искуссственного тела и интеллекта? Каких специалистов надо привлекать? То есть, как должна кухня изнутри выглядеть?

Д.Г.: Здесь есть несколько моделей. Первая… назовем ее милитаристическая. Военные ставят задачи оборонного или наступательного характера. У них все просто и ясно. Например, солдаты-киборги для борьбы с террористами. Или ресурсы тканей и искусственных органов для госпитальных нужд. Дальше они начинают создавать команды, строить центры, для того чтобы разрабатывать новые системы вооружения, обеспечения и т.д. Эта модель показала свою эфективность и еще будет показывать. Она вполне реальна. Вспомним агентство ДАРПА и историю Интернет. Для ее осуществления можно создавать различные специальные институты, подключать университеты, исследовательские центры, которые будут вести разработки по данному направлению. В закрытом режиме, конечно.

Другая модель могла бы быть похожа на то, что делается в США – в институте профессора Крега Вентера. Это человек, который сумел смоделировать абсолютно новое искусственное живое существо – новый вид бактерии с заданными свойствами. Делает он это для того, чтобы создать механизм, с помощью которого можно было бы найти эффективный способ борьбы с вирусами. То есть мы бы могли создать некий междисциплинарный центр, лабораторию, который бы собрал специалистов из разных областей: и биоинженерии, и физики, и химии и т д. Это гражданская модель, открытая. Она направлена на то, чтобы решать медицинские задачи, а не выращивать бактерий-убийц. Это может сделать и Минздрав, и фармакоголические компании, и филантропы и т д. Но кто будет ставить цели для таких исследований? С одной стороны, это вопрос политический, а с другой – вопрос здоровой конкуренции. Найдутся ли такие ученые-энтузиасты или ошалелые милитаристы, которые смогут эти модели рализовать? Мне сложно сказать. Но я за гражданскую модель, это точно.

2045: Вы упомянули о создании междисциплинарного центра. Вы бы хотели поработать в таком центре?

Д.Г.: Да, безусловно.

2045: Есть ли у России шанс сать первой в «гонке за искусственный интеллект, искусственное тело»?

Д.Г.: При нынешнем состоянии российской научной инфраструктуры, нет. Но у нас есть такое национальное преимущество – русская нестандартность и изобретательность. Сколько гениальных изобретений сделано русскими? В телевидении, авиации, космосе… Взять хотя бы наши системы искусственного интеллекта для космоса – автоматизация управления космическими объектами. «Буран», например – это был полноценный беспилотный робот. Да, мы проигрывали всегда в плане электроники, но выигрывали в качестве простых интересных лаконичных математических решений, в нестнадартности разума и решений, перспектив, которые мы можем увидеть. Смекалка – это наш ресурс, другой вопрос, как мы его используем.

2045: Возможно, России надо объединить свои усилия с теми странами, у которых есть хорошая научная инфраструктура?

Д.Г.: В научном мире, не объединяясь, сложно что-либо сделать. Но, по-моему, мы не очень стремимся объединяться, потому что боимся, что ребята со смекалкой просто уедут отсюда. Это реальная проблема. Я не знаю, что с ней делать. Российская социальная структура инноваций противоречит изобретательской культуре. Здесь нужна команда энтузиастов, которая бы составила набор правил и заявила о том, что им нужно, чтобы развернуться. И кто-то бы честно им эту возможность предоставил. Это один из вариантов, иначе все это превратится в бюрократическую схему, которая загнобит любого инноватора.

А объединяться надо в любом случае, я не верю в местечковую науку. Наука - это глобальный интеллектуальный процесс. За счет этого она и существует. Это обмен идеями: на конференциях, в публикациях, в совместных разработках.

2045: Искусство могло бы помочь в продвижении проекта по созданию искусственного тела?

Д.Г.: Мне кажется, это вообще художественный проект. Креационистский – супер-творческий. Я уже говорил, что называю это технологическим креационизмом. Так что искусству здесь самое место. Художникам вообще проблематика искусственного живого исторически и концептуально ближе, чем ученым. Здесь искусство можно рассматривать в двух ипостасях - современное искусство вообще и искусство, работающее с технологиями. Назначение современного искусства мне видится в генерировании смыслов и идей. Неважно, какие они – критические, фантастические, ироничные. Они могут быть любыми. Художников надо запускать, как генераторов смыслов, как тех, кто расширяет наше воображение. Это может проявляться в разных художетсвенных форматах: и в театре, и в музыке и в хореографии. Для таких прорывных технологических проектов как создание искусственного тела нужна сильная гуманизирующая поддержка. Это один момент.

А второй момент – это то, как художники экспериментируют с технологиями. Существует такое авангардное направление science art. И здесь в качестве примера я бы хотел отметить работу Стива Поттера, ученого из США (лаборатория нейроинженерии Технологического института Джорджии). Кстати, чисто гражданский проект. Так вот. Поттер занимается разработкой нейроинтерфейсов и сотрудничает с австралийской science-art группой «Simbiotica». Свои научные идеи он отдает художникам для креативной обработки. Их знаменитый проект MEART – полуживой робот-художник. Что собственно делают художники? Они берут и обыгрывают технологические решения. То есть создают дополнительную площадку для эксперимента.

И этим художники помогают развиваться науке. Приведу пример: когда подключили робота-художника к крысиным нейронам, выращенным группой Поттера, и посмотрели, какая обратная связь возможна, то получили массу полезных ислледовательских данных, которые проясняли, как вообще эта новая искусственная живая форма функционирует. Но все это стало возможным благодаря художникам, которые спровоцировали нестандартную задачу для использования этой технологии.

Искусство стимулирует рождение новых научных идей, проблем, концепций. Есть даже такая практика в некоторых серьезных компаниях. У них есть должность «artist in residence», то есть художники, которые специально придумывает нестандартные решения для применения той или иной технологии.

Искусство – уникальный ресурс для фабрики инноваций. Только в искусстве креативная мощь так тесно связана с порождением смыслов и гуманизацией технологий.