Ачарья Гонбо Дордже, настоятель Оргакинского Хурула «Богдо Далай-Ламин Раши Лунпо» (основан в 1681 г., Калмыкия, Россия)

Наш учитель, Далай-лама XIV, на протяжении последних двадцати лет ведет активный диалог с представителями науки, потому что считает, что именно этот диалог позволяет нам решить очень многие проблемы, которые стоят в целом перед человечеством. Есть такое представление о том, что буддизм – это есть наука об уме, и именно этот подход становится сейчас наиболее актуальным, потому что ум наш есть источник всего. И, как буддисты представляют, источник нашего физического мира, наших тонких миров, и вообще все мы с вами являемся неисчерпаемым источником счастья. Далай-лама призывает к тому, чтобы все последователи ламы, все участвовали в этом диалоге там, где это возможно. И я очень благодарен за то приглашение, которое было сделано мне, чтобы принять участие в настоящем конгрессе.

Первое, о чем хотелось бы сказать, что представление о том, что самым главным является именно пространство, и в данном случае низшее пространство, согласно учению Будды, – это внешнее пространство, это тот физический космос, который, собственно говоря, нам известен и которым активно занимается и изучает наука. Второй уровень – это внутреннее пространство. По-тибетски называется «симни лонг», или же это пространство нашего сознания, и согласно нашим представлениям, именно в этом пространстве находятся все те чистые миры, в которых пребывают существа, которые преодолели ограничения физического пространства. И третье пространство – тайное пространство, еще называется «дхармадхату», по-тибетски «чо инг» – это пространство пустоты, то пространство, в котором пребывают уже существа, реализовавшие свой абсолютный потенциал. И каждое из этих пространств населяют существа соответствующего уровня. Низшее пространство – это пространство, которое именуется «сансара», думаю, это слово всем здесь знакомо. В этом пространстве пребывают существа шести миров: это люди, полубоги, асуры, дэвы, боги, преты (это духи, страдающие от голода и жажды, также это животные, животный мир и, конечно же, это обитатели адов, холодных и горячих).

Но если посмотреть чисто феноменологически, то можно сказать так, что это низшее пространство образовано условиями нашей ограниченности, потому что низшее пространство – это пространство прежде всего наших эмоций. Эмоции гнева приводят нас к тому, что мы можем здесь и сейчас пережить состояние ада. Эмоции голода, жажды дают нам возможность пережить состояния тех существ, которые находятся в мире претов. Эмоции восторга, вдохновения, блаженства – это прежде всего именно боги и полубоги. Люди, как правило, страдают прежде всего от страданий и привязанностей. И вот эти шесть эмоций нас ведут, конечно же, к тому, что мы ограничиваем себя все больше, и больше, и больше, и наша с вами закованность в это состояние приводит, конечно же, к нашим страданиям. Поэтому сансара называется миром скорби и страданий. 

Что же может нам позволить выйти из этих ограничений внешнего пространства? Это прежде всего, конечно же, состояние любви, сострадания. И об этом учат все религии, и именно это основа, можно сказать, всей духовной традиции. Потому что и любовь, и сострадание – это те состояния, которые выводят нас из этих ограничений и ведут нас друг к другу.

Возможность проявлять любовь и сострадание предоставляется нам везде, каждый день, на каждом этапе ежедневного пути. Но учение Будды говорит о том, что этого тоже мало, потому что нужно развивать еще большее качество – бодхичитту. «Бодхи» – это просветление, «читта» – это сознание, мысль. Так вот, мысль, устремленная к просветлению ради блага всех живых существ, исходя из того, что все живые существа были нашими матерями в прошлых наших жизнях. Состояние бодхичитты выводит нас уже в то состояние, которое называется внутренним состоянием, и это и есть выход за пределы ограничений физического нашего мира. И те существа, которые преодолели эту границу, – это бодхисаттвы, существа, которые идут и стремятся помогать всем живым существам. Они, кстати, имеют возможность эманировать в множество тел. Вы, наверное, знаете, что есть в традиции тибетского буддизма такое понятие, как «тулку», или «ринпоче», – это те существа, которые принимают новые воплощения, сознательно приходя в этот мир. Ну и, конечно же, бодхисаттвы – это те, которые ставят своей целью реализацию абсолютного пространства, пустоты. И выход в то пространство – и есть та цель, к которой стремятся все буддисты.

В этом контексте нужно понимать, что пустота – это и есть тот краеугольный камень, который разделяет обычных живых существ, бодхисаттв и будд. Обычные существа замкнуты в рамках бытия, именно этого физического пространства, и понятие пустоты, та первооснова нашей жизни, во многом нам недоступна. Бодхисаттвы – это те, кто, конечно же, постигает ее, постигают путем, прежде всего философского воззрения, далее реализуют в поведении, проявляя любовь, сострадание и бодхичитту, и тем самым дальше они приходят к медитации. И третий уровень – это медитативный уровень, потому что реализация пустоты подразумевает состояние между мыслями. И в этом смысле, конечно же, возможность выйти на такой уровень – это то, что, может быть, на данный момент можно использовать всем людям нашего времени, потому что учение о пустоте становится все более доступным. Во многих вузах Америки и Европы, я знаю, есть кафедры тибетологии, буддологии. Очень много сейчас изучается теорий о недуальности, не только в буддистской традиции, но и традиции адвайта-веданты.

И об этом же одним из самых первых в западной философской традиции поднял вопрос Мартин Хайдеггер, который говорил о том, что именно учение о Ничто стало главенствующим в философской традиции западной культуры. Им было даже предложено, есть такое немецкое слово Dasein, философы могут меня поправить... Он предложил слово «дазайн», как контекст того, что есть Ничто, именно как пустота, которая имеет абсолютную потенциальность всего. И она может наиболее исчерпывающе нас вдохновлять.

Оттуда мы можем черпать очень многие и многие источники. Кстати, западная традиция, к сожалению, обусловленная только в категориях бытия, пришла к некой исчерпанности ответов на те вызовы, которые жизнь сама представляет. Потому что технический, технологический прогресс приводит именно к такой исчерпанности: многие вопросы становятся уже повторяемыми, они просто уходят в еще большую миниатюризацию тех проблем, которые, к сожалению, хорошо доступны ученым, но они абсолютно недоступны и оторваны от жизни конкретных простых людей.

Одним из тех, кто построил некий мостик между дихотомией Востока и Запада, стал японский философ Китаро Нишида, который изучал европейскую философию, очень хорошо был знаком с Хайдеггером, был последователем Гуссерля. Он высказал гипотезу о том, что западная культура, которая замкнута в рамках бытия, построена на диалектике процесса, причинная обусловленность которой приводит к тому, что нет той свободы, того источника, той силы, той свежести, которую можно почерпнуть из категории небытия, или пустоты. Пользуясь категориями западной философской традиции, он предложил категорию места или пространства, диалектику места, диалектику пространства. 

Это теория басё, которая говорит о том, что каждый из нас замкнут в том или ином маленьком пространстве, каждый из нас обычно ограничен категорией комфортности. Комфортность как самое главное кредо, которому мы следуем. Но, находясь в этой зоне комфортности, мы не можем распознать саму сущность того, где же мы находимся, потому что выйти и понять то, где мы находимся, мы можем только тогда, когда мы выйдем за границу. Но граница нашей некомфортности, когда мы туда уходим, зачастую представляется как смерть. И он предлагает использовать эту возможность выхода. Выйдя за границу своей ограниченной зоны, маленького низшего пространства, мы выходим туда, и там мы постигаем то, где мы были. Но дальше открывается нам новое пространство, которое мы оживляем и которое в конечном итоге становится для нас удушающим, и мы двигаемся дальше.

Методология такого самурайского подхода, выход за эти рамки через бытие, Китаро Нишида говорил «басё бытия» – это когда мы в рамках бытия свои ограничения преодолеваем, затем мы выходим на басё относительной пустоты, это внутреннее пространство бодхисаттв, и выходим туда. И впоследствии мы выходим в басё абсолютной пустоты. И вот этот посыл Китаро Нишида и те вопросы, которые оставил Мартин Хайдеггер, становятся на сегодняшний день очень и очень актуальными.

У меня в титульном листе презентации было выражение Германа Гессе, который говорил о том, что мудрость Востока и мудрость Запада – это та колыбель, в которой находится сама жизнь. В связи с этим я хотел бы сказать, что сто лет назад русская культура, русская философская традиция была на переднем, скажем так, фронте изучения теории пустоты. Такие ученые, как Щербацкий, Альбенбург, Ухтомский, Андрей Белый, Лев Толстой, писали на эту тему. Константин Бальмонт занимался переводами санскритских текстов, и сама школа санскрита была на тот момент очень-очень высока.

Так вот, герои бытия, согласно философу Ортеге-и-Гассету, – это прежде всего джентльмен и интеллигент. Ну, он еще приводит идальго. Это те люди, которые, можно сказать, сотворили последние столетия и являлись самыми главными модераторами той реальности, в которой мы сейчас с вами живем. Джентльмен, в традиции английской, затем, впоследствии, американской, а сейчас и всемирной, – это человек, который играет, который находится в этом внешнем бытии. Он его строит, он на волне, джентльмен не может быть бедным. Он становится очень активным и проявляется, когда у него есть на это средства. Но он играет с бытием, он его формирует, он его создает. Это является той силой, которая на сегодняшний день и тащит, и ведет эту внешнюю реальность.

Другой тип – это интеллигент. Это люди, которые составляют нравственно-культурное, наверное, все-таки и научное движение всего этого бытия. Создают некие нравственные и научные культурные императивы для того, чтобы те же самые джентльмены не смогли разрушить этот мир и не смогли низвести его, может быть, в тот крах, о котором сейчас и говорится. И можно сказать, сама вот эта эсхатологичность и, может быть, пессимистичность того, где же мы будем в 2045 году, – может быть, это и есть проблема замкнутости только в самом бытии. 

Так вот, герои небытия в категории нирваны, о которой есть такой стереотип, что «ушел в нирвану», все, заглянул в свой пуп, – вот это и есть идеал буддизма. Я говорил о том, что это бодхисаттвы. Бодхисаттвы – это активные существа, которые работают среди людей, занимаются тем, чтобы помогать другим существам, и создают все условия для этого. Они здесь обретают некого рода голограммное видение, они смотрят на этот мир глазами большого пространства, проецирующего пространство в пространство. То есть, иначе говоря, понимают то, что в категории большого пространства все это есть ни что иное, как свет, как энергия. Он и видит, и понимает, что свобода есть везде, свобода есть в каждом моменте.

В 1959 году Тибет оказался оккупированным, и тибетские учителя, носители всех этих знаний о пустоте, вышли во весь мир. Они фактически сейчас являют собой представителей этих технологий внутреннего порядка, находятся практически в каждой стране, в каждом большом городе. И они создают все условия для того, чтобы современный человек знакомился с этим, вдохновлялся и продвигал дальше. 

Бодхимены – это люди, которые сочетают в себе ту интенцию внутреннего порыва освобождать, помогать, нести любовь, сострадание, бодхичитту и внешнюю реализацию как джентльменов, как интеллигентов, находясь на самых-самых болевых точках нашего бытия. Они создают условия для того, чтобы пророс этот новый мир, в котором соединились бы западность и восточность. Или, скажем проще, если взять наши с вами позывы к тому, чтобы быть счастливыми, как в этом, внешнем мире, но при этом еще быть счастливыми внутри, чтобы не было в нас той внутренней фрустрации, той депрессии, которая присуща сейчас, к сожалению, современному миру. Мы решаем задачи, чтобы выжить и жить физически, не страдаем от голода, от жажды, но психологическая неустойчивость нарастает с каждым, с каждым разом. И вот здесь учение о пустоте и эти технологии очень активны.

Я приведу несколько людей в качестве примеров. На мой взгляд, первый, кого я мог бы представить, – это Стив Джобс, человек, который, можно сказать, являл собой пример бодхимена, потому что всю свою сознательную жизнь он занимался духовными практиками. Его наставником был дзенский мастер. Выступление Джобса в Стэнфордском университете перед студентами – это гимн тому, что человек должен стоять на своем собственном пути, реализовывать свою собственную сущность. И ключ к этому – пустота. 

Но я согласен с профессором Назаретяном, что искусственный интеллект уже создан и что во многом у нас на неокортексе находится, то, что приобретено и вложено в нас нашими родителями, культурой и диалогом с окружающим миром. А вот выход туда, за пределы, там, где «между мыслями» – это как раз то, что мы должны с вами сделать сами. И этот путь внутренней реализации позволяет открыть то, что может быть, нами и является.

Следующий, кого бы я назвал бы, – это Кацуо Инамори, это человек, который создал корпорацию Kyocera. Вся японская индустрия основана, мы знаем, прежде всего на копировании. Но Инамори создал целую индустрию, то, что связано с кремнием, с керамикой в области чипов, в области технологий информационного характера. Он был очень богатым человеком и при этом высокодуховным человеком, и его жизнь всегда сопровождалась медитацией и изучением внутреннего мира, изучением форм, с помощью которых можно реализовывать этот внутренний богатый потенциал вокруг себя. В возрасте 65 лет он стал буддистским монахом. Кстати, его книга издана и на русском языке, называется «Как поставить счастливую пьесу под названием «Своя жизнь».

Следующий автор – это геше Майкл Роуч. Этот человек двадцать лет изучал буддийскую философию в буддийском монастыре, при этом оставаясь еще и активным бизнесменом. Изучив буддийскую теорию об уме и пустоте, он создал дисциплину под названием кармический менеджмент. Он в себе как раз соединяет именно вот эти качества – и бодхисаттвы, и джентльмена, и несет эти учения, знания в окружающий мир.

Еще один человек, о котором я бы хотел здесь сказать, – это наш Кирсан Илюмжинов, человек, который долгие был годы президентом нашей республики, сейчас является президентом ФИДЕ. Я определенное время работал вместе с ним и наблюдал, как он действует, как работает. И я хотел бы сказать, что его тоже можно отнести к этой категории, потому что это человек совершенно нестандартных подходов, человек, который никогда не принимает решения исходя только из логических построений, он всегда изучает это посредством своих внутренних подходов, важное значение придает интуиции. Решение, которое адаптировано через внутренний инсайт, – это то, что позволяет ему успешно реализовывать очень многие стратегии в реальной жизни. При этом он активно помогает очень многим живым существам. Он строит и буддийские, и христианские храмы, ездит по всему миру и создает условия для того, чтобы дети посредством шахмат становились и умнее, и активнее, – более креативными. И вот об этом мы как раз вели речь полтора года назад, когда провели первую конференцию, форум с приглашением ведущих экспертов. Я считаю, что на тот момент это была самая большая концентрация умов... И вот, собственно говоря, на этой конференции разговор шел о том, что мы в преддверии этой эры креативных технологий, креативного мира и креативной экономики. Потому что там будет то, что мы выносим из своих внутренних миров, из своей сущности. 

Спасибо большое. Всего вам доброго.